Ничего, я ей еще отомщу! Ни на кого больше зла не держу, а ей отомщу! Но я что-то отвлекся...
Выдала, значит, Сашка ему десяток и я ей шепчу – приостановись, мол, не спеши, может, хватит ему на первый раз. Она на меня так глянула: жалостливый, ты, Петька. Но остановилась. Нет, в самом деле, что же парня-то истязать? Подошла к нему и спрашивает:
– Ну что, Пятаков, будешь еще в строю разговаривать?
Он помолчал - помолчал и сквозь зубы так, через силу:
– Нет, не буду...
– И прощения, наверное, попросить хочешь?
Парнишке-то деваться некуда:
– Прошу... Прощу прощения...
– Ладно, – говорит Саша, – сегодня, по случаю знакомства, я добрая. Тебе вообще-то, еще пять полагается, да пару часов в спальне у девчонок без штанов постоять, но на первый раз прощаю. Вставай, одевайся...
И ко всем:
– Тихий час до четырех дня! Кто будет болтать, ходить – пеняйте на себя!
Я своим то же повторил и пошел к себе в комнату. Паренек подтянул штаны и тоже побежал за остальными...
Тихий час.
Петя мучился, стараясь уложить своих подопечных. Стоило ему уйти в свою комнату, как в палате начиналось перешептывание и хихиканье девчонок. При его появлении они затихали, изображая глубокий сон. После трех бесплодных попыток поймать нарушительниц Петя решил пойти на хитрость. Он прикрыл дверь в свою комнату, демонстративно поскрипел кроватью, как бы устраиваясь спать, а затем на цыпочках подкрался к двери. Острожный шепот девчонок вскоре сменился на более громкие разговоры, смешки. Наконец, решив, что вожатому надоело с ними воевать, девчонки обнаглели – начали ходить по комнате, вытащили свои вещи и начали показывать их друг другу.
Улучив момент, Петя на цыпочках вышел из комнаты. Картина, представшая перед его глазами, оказалась весьма пикантной: куча полуголых девчонок собрались в центре палаты, примеряя купальники. Две из них оказались совсем голыми, еще одна щеголяла в одной короткой маечке. Петя почувствовал, что у него предательски оттопырились штаны.
